Лядинский погост уничтожен
Произошла страшная трагедия.
Для России, ее истории и культуры, для Русского церковного зодчества уничтожение Покрово-Власьевской церкви и колокольни Лядинского погоста в ночь с 5 на 6 мая является невосполнимой утратой, навсегда лишающей наш народ, наших детей и внуков возможности изучения и понимания высочайшего искусства на подлинном памятнике середины – конца XVIII века, непостижимо соединявшем в себе Древнюю Русь и Русский Ампир, барокко и классицизм, Онегу и Петербург.
Но это не просто страшная трагедия. Это конец эпохи.
Когда в 1963 году сгорела Покровская церковь в Вытегре, когда сгорел собор в Кеми, тогда возникло – наперекор Хрущевским гонениям на Церковь и космополитизму «физиков» и «лириков» – мощное движение русской интеллигенции в защиту исторического наследия Русского Севера и Среднерусского Центра. Тогда было организовано ВООПИиК, тогда возвысили голос первые «деревенщики».
Что осталось от той эпохи ныне? Ничего кроме нескольких «музеев под открытым небом», располагающих экспонатами сомнительной подлинности. Знаменитая Преображенская церковь в Кижах – аналог церкви в Вытегре – была спасена ценой весьма обширных вмешательств и замен как в несущих конструкциях, так и в деталях.
Оставшиеся же неперевезенные редкие памятники – Лядины, Уфтюга, Красная Ляга – были брошены на произвол. Да, их жизнь продолжалась: они продолжали украшать собою Россию, они не стали мертвыми экспонатами и «объектами показа». Они жили в подлинной русской деревне, организуя ее пейзаж, свидетельствуя о Небе, поражая неземной красотой и вызывая страшную нравственную боль в редких русских. И они разделили, наконец, судьбу убитой русской деревни, судьбу убитой России.
В середине – конце 1980-х возникла надежда на возрождение. И на фоне этой надежды утраты от пожаров не воспринимались столь болезненно как сейчас. Теперь – после «реформ» – эти надежды полностью похоронены.
Они похоронены не только окончательным и теперь уже тотальным уничтожением русской деревни и русского быта. В развалинах, в пожарищах стоит вся Тверская, Вологодская, Архангельская, Ярославская, Костромская область. Пожары от весеннего пала некому тушить, снег обрушивает кровли – его некому счищать: все деревни пустые.
Но и в культурном сознании нации, но и в сознании церковной интеллигенции произошли столь глубокие изменения, что надежды на культурное возрождение России быть не может.
Массовая культура парализовала всех. В день, когда надо было бы объявить общенациональный траур по Лядинскому погосту, как общенациональной потере, равной по значению Московскому Кремлю или Новгородской Софии (я не преувеличиваю: этот ансамбль как градостроительное целое, как доминанта огромного пространства, как один из богатейших в Русской архитектуре силуэтов, как памятник подлинного деревянного декора нескольких эпох, как сохранившийся в неприкосновенности ценнейший памятник декоративно-прикладного искусства с его двенадцатигранным «небом», как живое, не обезображенное «евроремонтами» огромное, могучее тело исполинского двусветного корабля – неземных масштабов избы с ампирным рустом по краям, увенчанного великим шатром – этот ансамбль по монументализму, возвышенности и человечности – не имеет равных в мировом искусстве) – в этот день великого горя русских – русские посылали друг другу СМС-ки с пожеланиями «счастья, мира, любви». Такие потери стали для нас нечувствительны.
Вкусы обывателя, в том числе и воцерковленных людей – окончательно переместились в чужие края. Популярны Греция, Грузия, Италия, Испания. Любят греческие иконы, современный греческий роспев. Принимают за чистую монету подделки под русскую культуру, культивируемые «Богословием иконы», И. Языковой и множеством современных «изографов», не знающих и не желающих знать ни русскую живопись, ни русскую резьбу, ни русское зодчество.
Достаточно перелистать журнал «Храмоздатель» или «Церковный ювелир», чтобы убедиться: эти люди, самоуверенно изобретающие свой уродливый велосипед, никогда – в силу своего апломба и гордыни – не будут учиться, обмерять, фиксировать и применять в своей практике те приемы, каноны и нормы русского искусства 18 – 19 веков, что еще можно воочию увидеть в сотнях доживающих свой век храмах центральной России и Севера, еще сохранивших часть своего старинного убранства.
Лядины сгорели, не имея, по-видимому, ни молниезащиты, ни пожарного водоема, ни пожарного поста, отсутствие которого рядом с таким шедевром есть преступление.
Это и признак равнодушия современных русских архитекторов, которые только формально и лживо именуются русскими архитекторами, выпускниками Московской и других школ отечественного зодчества, являясь, на самом деле, представителями современной космополитической европейской школы. Для «евроархитекторов» уничтожение Лядин – не трагедия и не личное горе. Они знают, что Лядины есть, они сдавали их по истории архитектуры. Но ни один из них не имел ввиду учиться у Лядин, перенимать приемы их пластики или организации фасада. Поэтому и спасением и популяризацией памятников русской архитектуры действующие архитекторы не занимаются: это – «не их». Такой подход к наследию прочно заклеймен в том же МАРХИ как «ересь»: нельзя строить так, как строили предки, мы живем в другом мире. Но именно строя, мысля, понимая в современном мире вещи так, как строили, мыслили, понимали их представители Высокого искусства, пользуясь их языком – зодчий, художник, мыслитель перестает быть маргиналом, входит в живую связь времен, перестает быть представителем масскульта и становится профессионалом.
Итак, двойное отпадение: светской интеллигенции – от интереса к подлинному, а не бутафорскому Отечеству; церковной интеллигенции – от смирения перед духовным реализмом с подлинной Россией и ее наследием. И двойное заражение: первых – стандартами массовой еврокультуры, вторых – высокомерным гнозисом «богословия иконы», вооружающим своих адептов агрессивным нигилизмом к подлинной Русской культуре.
Эти четыре сделали наследие Лядин невостребованным в своем доме.
«Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф 23: 38).
Бог забрал у нас Лядины на Пасху.
У тех, кто истинно, духовно празднует Пасху, это событие вызывает страшную душевную боль, заставляющую забыть и отложить все душевные утешения. Наступает разрыв между духовным ликованием Победы и душевным опустошением и земным горем. Таким людям, вооруженным Пасхальной Радостью и Верой, дарованной Искупителем, близки слова Апостола: «желание имею разрешиться и быть со Христом» (Фил 1:23).
Таким людям все труднее жить в России. Но и уйти им некуда – только на Небо.
Протоиерей Владимир Переслегин